|
АНДРАНИКИЗМ КАК ВИЗАНТИЙСКАЯ ИДЕЯ
Предисловие В последнее время особое внимание начинает привлекать жизнь и деятельность Андраника Сасунского. Особенность этого интереса заключается в том, что его жизненный путь во многом помогает нам понять современную историю. Его идеи для нас не только поучительны, но и обнаруживают свое великое благотворное влияние.
Существенно, что ключевым моментом является найденная емкая формула, выражающая в синтетическом виде воздействие идей и деяний Андраника Сасунского на современность. Эта формула есть андраникизм. Основные черты, основные принципы и наставления Андраника Сасунского представлены в статье Н.М. Севериковой «Андраникизм как Византистская идея». Хотелось бы подчеркнуть три выдающиеся особенности личности Андраника Сасунского: 1. Высочайшее напряжение духовной воли, целиком устремленной на благодеяние людям. 2. Удивительная энергия Андраника Сасунского в проявлении его усилий по сплочению людей. 3. Его преобразовательная деятельность, направленная на коренное изменение всех сфер жизни людей. Эти черты характера Андраника Сасунского прекрасно показаны Н.М. Севериковой в статьях, посвященных ему: «Его душа болела за всех обездоленных: и классово-эксплуатируемых, и подвергающихся расовой дискриминации, и уничтожаемых за национальную и религиозную принадлежность» (см.: Н.М. Северикова. «Солдат нации угнетенных» // Специалист. 2005. №6. С.35). Однако человеколюбие Андраника Сасунского основывалось не на абстрактных просвещенческих принципах «прав человека и гражданина», а имело конкретное и, в силу своей конкретности, универсальное значение. «Следует заметить, что в идее «солдат нации угнетенных» выражено кредо византистского мировоззрения в целом, великий универсализм византизма, его всечеловеческий характер» (см.: Н.М. Северикова. «Андраник Сасунский и наша эпоха // Исторические науки. 2005. №4. С.50).
Нельзя не согласиться с Н.М. Севериковой в том, что вся деятельность Андраника Сасунского была напрямую связана с византизмом.
Н.М. Северикова рассматривает византизм не только исторически, но и теоретически, выявляя в нем те онтологические начала, которые, объясняя прошлое, помогают понять настоящее и научно прогнозировать будущее. Такой подход однозначно является историософским по своей направленности и метафизическим по своему содержанию. Сложность этого подхода не только обусловлена трагической прерванностью византийской традиции в России, но и необходимостью восстановления прерванной исторической связи времен и преодоления негативных явлений в жизни общества. Обоснованием византизма разрывается порочный круг современного мировоззрения и искусственно навязываемой пагубной дилеммы «или либерализм или евразийство», когда общество заставляют выбирать между плохим и очень плохим, обрекая его на дальнейшую деградацию.
Возвращение к византизму – это и есть возврат к своим истокам. Тем самым окончательно преодолевается нигилизм, восстанавливается утраченное величие России и исповедуемый ею универсализм как открытость для всего мира.
На наш взгляд, очень позитивным является выделение Н.М. Севериковой в историческом развитии византизма трех личностей, трех выдающихся деятелей: Константина Великого, К.Н. Леонтьева и Андраника Сасунского. В этой триаде, в этой симфонии личностей раскрывается многосторонняя сущность византизма, его огромные возможности дальнейшего творческого развития.
В трудные годы начала ХХ века Андраник Сасунский утвердил своей деятельностью животворные принципы развития общества на византистских началах. Раскрытию идей византизма и проведения византистской линии в андраникизме и посвящена статья Н.М. Севериковой.
Федоров В.М., доктор философских наук, профессор, заместитель заведующего кафедрой онтологии и теории познания МГУ по научной работе
«Всякое великое событие в жизни какого-либо народа превращается в социальное представление, которое продолжает жить и развиваться в нем; всякая великая личность, иногда еще при жизни, канонизируется в бессмертном образе народного героя. И в такой канонизации, в своем социальном представлении, великие личности и великие события истинно переживаются и усвояются всем народом, становятся его историей, пребывающими элементами или факторами общего сознания. История народа превращается, таким образом, в его откровение, иногда в библию: и такое откровение народа нередко значительнее, историчнее самой действительности тех случайных, давно минувших событий, которые послужили ему остовом».
С.Н. Трубецкой
О природе человеческого сознания.
Рассуждения великого русского философа С.Н. Трубецкого являются ключом для историософского понимания заявленной нами темы, посвященной личности одного из великих людей ХХ столетия – Андраника Сасунского. Отдавая должное незаслуженно оказавшемуся в тени народному герою, мы рассматриваем его личность как воплощение идеи византизма, ставшей сегодня актуальной, даже судьбоносной для России, поскольку и судьба России, и будущее нации связаны с реализацией этой идеи.
А ведь византизм всегда был «источником, откуда русский народ пил веками, почти не имея ничего другого» [1], - утверждает другой великий русский философ П.А. Флоренский. Однако о византизме, как наиболее адекватной форме исторического христианства, призванном сыграть главнейшую роль в деле социального обустройства человечества, в течение многих десятилетий было не принято даже упоминать.
В настоящее время достоин также удивления факт возникновения нового в философско-политической науке понятия андраникизм, связанного с жизнью человека, деятельность которого прекратилась еще в 20-е годы ХХ века. Длительный период замалчивания его славных деяний закончился: сейчас возник непреходящий интерес к осмыслению личности Андраника Сасунского, к его деятельности, направленной на переустройство мира на началах добра и справедливости.
Сама жизнь и деятельность Андраника Торосовича Озаняна – русского генерала, известного под боевым псевдонимом Сасунский, столь поучительны, что стали достоянием всего человечества, а его политические взгляды, философская концепция развития человеческого общества, мировоззренческие позиции послужили основанием для создания понятия «андраникизм» – уникального явления нашего времени. Не каждый ученый становится свидетелем рождения нового термина – нам же довелось. П.А. Флоренский назвал термин «продуктом исторического культурного творчества» [2]. Действительно, термин – это обобщение выявленных закономерностей и фактов в результате познавательной деятельности человека. Термин андраникизм приобретает сегодня не только геополитический, но и исторический и философский смысл. Его исключительная актуальность в том, что в нем заложено кардинальное решение особенно острой для России «кавказской» проблемы. Андраникизм – это не имперская политика России давних, ермоловских времен и не подчинение народов Кавказа диктату более сильной стороны, а отношения, построенные на основе нерушимой дружбы между русским и кавказскими народами, их единение с целью установления прочного мира на соборных началах. Рассмотрению аспектов термина андраникизм посвящены статьи ряда авторов*.
Волков С.В. Русский мир на Кавказе. М.: К единству! 2005. №2. С.36; Залесский К.А. Геополитические перспективы России и Византизм. М.: Философские науки, 2004. № 9. С. 139-142;
Пупко А.Б. «…Россия не может оставить Кавказ». М.: Москва, 2003. № 12. С.144-156;
Он же. «Я и мой народ искренно преданы русским». М.: Русский дом, 2004. № 11. С.36-37;
Он же. Андраник Сасунский// Большая Российская Энциклопедия. Т.1. М., 2005. С.722-723.
Он же. Андраник Сасунский// Новая Российская энциклопедия. В 12 т. Т.2. М., 2005. С.419-420.
Северикова Н.М. «Солдат нации угнетенных». М.: Специалист, 2005. № 6. С.34-37;
Она же. Андраник Сасунский и наша эпоха. М.: Исторические науки, 2005. № 4. С.47-56;
Ястребов Я. С заботой о будущем. М.: Красная звезда, 2002. 6 июля.
Так, Я. Ястребов в андраникизме видит альтернативу мюридизму и ваххабизму, идеология которых неприемлема для тех, кто искренне стремится к единству народов; а С.В. Волков предлагает рассматривать андраникизм в качестве альтернативы «шамилизму». По мнению А.Б. Пупко, термин андраникизм приобретает значение «идеологического символа общности судьбы Кавказа и России» [3].
И все же, думается, понятие андраникизм применимо не только к решению «кавказской» проблемы. В переживаемый нами период значение андраникизма все более расширяется, уясняется новая шкала ценностей, в которой, без сомнения, андраникизм займет подобающее ему место.
Расширительное значение андраникизма наши ученые воспринимают как аксиому. Близкий пример: К.А. Залесский, размышляя о «кавказском вопросе», соединяет в одно целое два понятия – андраникизм и византизм, противостоящие идее пантюркизма, осуществление которой привело бы к полной утрате позиций русских на Кавказе. Андраникизм – применительно к Кавказскому региону – «необходимо характеризовать как византизм», утверждает ученый [4]
Фактически, идеологию византизма Андраник Сасунский разрабатывал на протяжении всей своей жизни, и не только словом, но и делом последовательно утверждал принципы византизма, ставшего «философией морального и физического выживания духовно родственных православных и восточноправославных народов» [5]. Недаром греческий политолог Х. Политидис и современный ассирийский ученый И. Зая, а также директор Московского историко-политологического центра И. Артемов называет Андраника Сасунского «рыцарем византизма», осознававшего «общность судеб народов Византийской Ойкумены» и пропагандировавшего «необходимость их совместной борьбы за свое выживание» [6]. В книге «100 великих героев» историк В.А. Шишов связывает византистские воззрения Андраника Сасунского с его убеждениями в сохранении «целостности России» [7]. Утверждением «рыцарь византизма» ученые подчеркивают величие Андраника Сасунского как деятеля вселенского масштаба.
Андраник Сасунский называл себя «солдатом нации угнетенных» - в этих трех словах заключена главная мысль и андраникизма, и породившего андраникизм византизма. «Солдатом нации угнетенных» он стал еще в свои юные годы. Он рос на земле, 600 лет страдавшей под игом Османской империи. Знакомясь с древней культурой родины и историей, юноша зачитывался ее героическими страницами. Любовь к простому трудовому народу сочеталась у него с лютой ненавистью к угнетателям и к тем «скаредным богачам, душа которых оставалась запертой в бумажнике даже в дни всколыхнувших мир трагических событий» [8]. Идея борьбы за родину, за спасение народа стала для него священной целью жизни. Его путь борца сопротивления всяческому угнетению начался в 17 лет – путь, на котором у него не было поражений, но свершались блестящие победы, каких не знала история освободительных войн.
Рожденный в пламени народных страданий, Андраник Сасунский появился на политической арене в самый трагический период истории Православного Востока. Имя Андраника еще при его жизни заняло место рядом с великими именами прошлого. Он как бы вышел из рода Давида Сасунского – прославленного героя армянского народного эпоса, но по степени своей исторической значимости Андраник Сасунский даже превосходит роль его легендарного земляка.
Основные моменты героического пути Андраника Сасунского связаны с борьбой против турецких поработителей, подвергавших жестокому преследованию и массовому геноциду все православные народы – армян, езидов, ассирийцев, греков, болгар, сирийских христиан… В этой борьбе он стойко сохранял идею византизма, стремясь к устроению нового мира для всех народов – справедливого и созидательного, мира всеобщего братства на земле.
Идея братства, единства была положена им в основу взаимоотношений между народами различных национальностей: «Мы все дети одной Земли» [9], - говорил он. Люди, по мнению Андраника Сасунского, должны, как братья, поддерживать друг друга в борьбе против угнетателей. Эта мысль не раз звучала в выступлениях полководца в период Балканских войн. В 1921 году был провозглашен его призыв прийти на помощь понтийской части греческого народа в деле освобождения его от многовекового турецкого насилия: «Помоги своему Великому Христианскому Брату Востока, чтобы и он помог тебе быть… Пусть тебе будет примером единство всего греческого народа… Предпочтительнее смерть, чем утрата достоинства нации» [10]. Андраник Сасунский считал, что в критической ситуации византийские народы могут надеяться только друг на друга, поэтому борьбу армянского и езидского народов против деспотии Османской империи он рассматривал как звено общей борьбы всех угнетенных народов, в том числе и турецкой бедноты. Однако турецкий народ, одурманиваемый своими хозяевами, оказывался в их руках безропотным орудием. Так что турецкий геноцид по отношению к армянам, грекам, ассирийцам, езидам, болгарам «веками планомерно подготавливался и осуществлялся всеми структурами власти Оттоманской империи … воспитывался в турецком народе как поощряемая норма жизни» [11].
Борьба против турецкого гнета приобретала уже планетарный характер, и сплочение рядов борющихся стало первостепенной задачей полководца. Большое значение он придавал тесным, братским отношениям, связывающим «на поле брани» армянских воинов и русских казаков.
Встав на защиту свободы угнетаемых народов, Андраник Сасунский заявил: «Я не националист, я признаю только одну нацию – нацию угнетенных. Там, где угнетенные, там и мой меч» [12]. Пример Андраника Сасунского – лучшее доказательство того, что «подлинно общечеловеческое и всечеловеческое достижимо не отрицанием национального, а, напротив, через обращение к собственным истокам, к своим лучшим традициям» [13]. Его слова: «Я – солдат нации угнетенных» – не просто фраза. Здесь выражена сущность византистских взглядов Андраника Сасунского, душа которого болела за всех обездоленных: и классово-эксплуатируемых, и подвергающихся расовой дискриминации, и уничтожаемых за национальную и религиозную принадлежность. Именно поэтому многие народы – армяне и езиды, греки и ассирийцы, болгары и сербы – называли Андраника Сасунского своим вождем в их справедливом деле освобождения от любого деспотизма.
Следует заметить, что в идее «солдат нации угнетенных» выражено кредо византистского мировоззрения в целом, великий универсализм византизма, его всечеловеческий характер.
***
Однако здесь необходимо, хотя бы вкратце, сказать об истоках византизма, о дальнейшем развитии и теоретическом обосновании византистских идей, а также о попытках их реализации. Эти три основных положения напрямую связаны с тремя выдающимися историческими личностями, которые разделены не только во времени и пространстве, но и по своему социальному статусу. Это царь, мыслитель и солдат – а именно: Константин I Великий (285-337), К.Н. Леонтьев (1831-1891) и Андраник Сасунский (1865-1927). Каждый из них внес значительный вклад в утверждение византизма как уникального явления в истории человечества.
Но почему именно Константин I Великий, живший 17 веков назад, может быть интересен современному читателю? Каким образом повлияла эта личность на развитие истории человечества? Какие деяния обессмертили его имя?
Многое из того, что он совершил, кануло в Лету, однако продолжают существовать все современные общественные институты, которые в той или иной степени сформировались при нем. Так, например, созданная Константином I монархическая форма правления, вопреки утверждениям некоторых историков, не была автократичной. Здесь главным стало правление Закона, а не воля одного человека – императора: Закон был выше самого законодателя. И не автократия, а именно власть Закона породила сильное государство, поэтому созданная Константином I империя просуществовала целое тысячелетие. И это была истинная демократия!*
Более подробно см.: Бейкер Дж. Константин Великий: Первый христианский император. М., 2004. Нужно сказать, что идея монархического правления не чужда и нашим соотечественникам, видящим в нем защиту от разлагающего влияния на общество безответственного либерализма, способного только на уничтожение собственной страны, собственного народа. Так, в интервью «Литературной газете» с одобрением говорил о монархии и наш современник – рек-тор Российской академии живописи, ваяния и зодчества народный художник И.С. Глазунов, прекрасный знаток истории Древней Руси: «Я считаю, что монархия – это высшая форма государственного, народного правления». Власть, по его мнению, должна исходить «исключительно из интересов многонациональной России», где вместе живут «все народы, народности и племена» (См.: «ЛГ», 8-14 июня 2005 г. № 24. С.11).
Византийская монархия, став мощной системой, передавала свои методы и принципы управления другим государствам Европы – различие только в уровне их экономического и политического развития.
В современную эпоху существуют, например, государства с конституционной монархией – Великобритания, Норвегия, Дания, Швеция, где власть монарха ограничена парламентом и где общество строится на основе закона. Естественно, в каждой стране свои трудности, свои проблемы – и этнические, и будничножизненные, но демократия там, где закон соблюдают все жители, независимо от занимаемого ими положения в обществе, в государстве, где существует уважение к человеку вообще, а не как к представителю какой-либо нации, расы, религии, политической концепции и, наконец, материальной обеспеченности. За такую демократию надо бороться!
Константин I сделал христианство основной религией Европы, и эта своеобразная революция определила развитие всей западной цивилизации с древности до наших дней. Константин понял силу, которой обладала христианская религия: нравственные законы и заповеди христианства стали при нем нормой политической жизни цивилизованного общества.
Главным Константин I считал защиту маленького человека от сильных мира сего, взамен получая поддержку своему правлению. Это было правление закона, общее повиновение которому обеспечивало не только единство всего народа, но и защиту индивидуальности каждого.
В правительство Константина I входили представители всех сословий и народов, добровольно подчинявшихся общим законам и традициям. Церковь, воплощая опыт и устремления империи, подняла знамя братства, единения, мира и согласия, общего труда для блага всех сограждан – этого успешно добивался Константин Великий. В прошлое стали отходить соперничество, злоба, ненависть, междоусобные войны*.
Спустя 16 веков эти идеи Константина Великого пытались реализовать в России. Так, А.В. Луначарский, политический деятель ХХ века, в работе «Будущее религии» (М.: Образование, 1907. № 10) писал, что единение между людьми разрешимо при социализме: это «единение создает единство человеческого опыта и возможность полного, взаимного понимания, оно уничтожает злобу, зависть, жадность, оно позволит каждому пользоваться опытом всех и своим опытом служить всем… Религиозное чувство будет существовать, развиваться и способствовать совершенствованию человека».
Особую популярность в народе Константин Великий приобрел с введением в практику оказания помощи бедным, вдовам, детям и разорившимся людям. Обычай церкви раздавать подарки, не требуя взамен ничего, стал новшеством, направленным на улучшение жизни людей – так было при Константине I . Его политика во всем отличалась новизной и оригинальностью. Не подавляя общественные институты, он сумел взять под свой контроль не только церковь, но и высший совет империи – сенат, и все крупные движения, и победоносную армию, не знавшую поражений.
Основанный им новый город, названный его современниками Константинополем, превратился в оплот христианства, в его боевой форпост: о него, как о несокрушимую скалу, разбивались все попытки поработить Европу.
Константин Великий первым в истории человечества провозгласил: все люди рождаются свободными и равными. Решение проблемы равенства и прав человека некоторые историки связывают с ее интерпретацией Джоном Локком во «Втором трактате о правлении» (см.: Локк Дж. Соч.: в 3 т. Т. 3. М., 1988. С.263, 317, 390). Эта мысль отражена и в «Декларации независимости США» (1776), которую К. Маркс назвал «первой декларацией прав человека»; и в политическом манифесте Великой французской революции, названном «Декларация прав человека и гражданина» (1789); и позже, после победы над нацизмом, во «Всеобщей декларации прав человека», принятой в 1948 году Генеральной ассамблеей Организации Объединенных Наций.
В истолковании равенства сложилось множество различных – политических, философских, экономических, социальных – концепций, однако пальма первенства принадлежит Константину Великому, который не на словах, а на практике осуществил свою мысль о равенстве всех граждан. «Он искал царство Божие и вел за собой подданных» – этими словами оценил 30-летнее правление Константина Великого епископ Евсевий, биограф императора.
«Воцарение Константина можно считать началом полного византизма» [14] – справедливость этих слов К. Леонтьева очевидна. Отделив Восток Европы от Запада, Константин Великий стал создателем Восточно-Византийской Ойкумены, объединившей Восточную Европу и Переднюю Азию (Ближний Восток), и положил начало греко-славянскому культурно-историческому типу. Н.Я. Данилевский усматривает закономерность в смене греческого культурно-исторического типа, оказавшегося «преемственным», то есть способным подготовить почву для развития последующей цивилизации: в данном случае наследниками Византии стали славяне, применившие «философское мышление к установлению православной догматики» [15]. После падения Византии (1453г.) Русь стала главной опорой православия и защитницей интересов угнетенных турками христианских народов.
Входящие в византийский мир страны и народы, благодаря своему высокому духовному развитию и в силу объективно-исторической значимости, во многом играли ведущую роль в развитии человечества. Идея мессианской роли России в мире как оплота восточного христианства позже была выражена формулой старца Филофея «Москва – третий Рим», развивавшего патриотическую мысль о великом предназначении Руси, которая прозвучала еще в Х веке в «Слове о законе и благодати» первого русского митрополита Иллариона, идеолога древнерусского христианства [16].
***
Необходимость такой «формы единения, которая послужила бы краеугольным камнем и образцом для будущего восточнославянского союза» [17], обосновал гениальный мыслитель II половины XIX века Константин Николаевич Леонтьев, создатель концепции византизма.
Ранее, следуя Данилевскому и исходя из представления о том, что история – это чередование культурно-исторических типов, ядром которых является национальное начало, К. Леонтьев разделял надежды Данилевского на создание «всеславянского союза с Россией во главе, в который вошли бы исключительно одни славяне» [18]. Однако позже он сделал существенные дополнения к теории культурно-исторических типов Данилевского, считая «более естественным и более сильным великий восточный союз, частями которого стали бы … и Румыны, и Греки, и Армяне…» [19], и другие народы Востока. Причем Россию, по мнению К. Леонтьева, сделают сильной не народные славянские начала, а именно византийство.
Включение в социокультурную сферу многообразных национальных культур является, по существу, той приоритетной ценностью [20], которая фактически и делает культурно-исторический тип жизнеустойчивым. Русское государство должно стать выразителем идей подлинного христианства, обязано сохранять приоритет духовных ценностей над материальными, беречь собственную культуру. При этом обязательно «признание национальной самобытности за самую основу и руководящее, дающее самой культуре жизнь, форму и силу начало этой культуры» [21]. Главную миссию России Леонтьев видит в противодействии «исторической экспансии» либерального Запада – ибо только в этом случае у России может появиться шанс на сохранение своей самобытности.
Наивысшей ценностью, которую следует особенно оберегать, Леонтьев считает возможность быть Личностью. Однако гибнущий Запад вовлекает в сферу своего влияния все новые нации и народы. Люди, отуманенные «прогрессом», испытывают на себе тенденции разложения буржуазной культуры. «Упадок и принижение личности вредны и для политики, и для поэзии, и даже косвенно для религии» [22]: происходит унификация, нивелирование личности – в этом Леонтьев видит негативную роль славянства как проводника европейского влияния. Развитая своеобразно личность вырабатывается вместе с выработкой своеобразной культуры. Он считает, что на смену разлагающейся европейской культуре должен прийти другой народ – со своей самобытной, созданной им самим национальной культурой. Такой культурно-исторической общностью для него являлась Россия, устоями же ее должны стать принципы византизма, ибо «византизм есть прежде всего особого рода образованность или культура, имеющая свои отличительные признаки, свои общие ясные, резкие, понятные начала и свои определенные в истории последствия» [23]. На этих основах, по мнению Леонтьева, и должен быть создан центр нового восточноправославного типа.
Как известно, падение Византии привело к непредвиденным, по сути катастрофическим последствиям, о которых пишет К.А. Залесский [24]. Действительно, с появлением новой силы – Османской империи – всемирная история изменила свое течение, произошел окончательный раскол некогда единой, могущественной цивилизации, на планете возникла болевая точка – Восточный вопрос, где в продолжение нескольких веков постоянно сталкивались интересы государств Запада, Османской империи и России.
От решения Восточного вопроса, – пишет К.А. Залесский, – «зависела прямым образом судьба России», исповедуемого ею византизма и «реализация идей византизма во всемирном масштабе» [25]. Эта задача оказалась по плечу деятелю, масштабность личности которого, его значимость в истории человечества еще предстоит оценить исследователям, однако уже сейчас его именем названо явление, доселе не имевшее прецедента, – андраникизм.
***
Андраник Сасунский в практическом плане обосновал необходимость единения народов православного Востока и его объединения с Россией для совместного выживания в борьбе с внешней опасностью. Убежденному приверженцу русской ориентации будущее Кавказа представлялось только в союзе с Россией: «На Кавказе должна быть сохранена общероссийская государственность» [26]. Эта мысль стала определяющей в его отношении к России как стране, с которой Кавказ связан исторически, в признании ее заслуг не только в освобождении народов Кавказа от турецкого ига, но и в том внимании, которое проявляла Россия к благоустройству территории Кавказа. Русские строили железные и шоссейные дороги, мосты, школы, библиотеки, церкви, важные военные укрепления с целью защиты Кавказа от внешнего врага; были развернуты работы по охране исторических и архитектурных памятников. В разное время в войнах на Кавказе Россия потеряла около 800000 своих солдат. Так можно ли, спрашивает Андраник Сасунский, отказаться от завоеваний, приобретенных «за столь высокую цену!»? [27]
Высокую цену заплатили также и русские, и многие другие народы за распад СССР, и все же «Россия была и остается жизненно необходимой не одному русскому народу, но и всем восточнохристианским народам, чье культурное наследие и духовный потенциал уходят своими корнями в древнюю византийскую традицию» [28]. Так пишут авторы статьи «Рыцарь византизма», создав, фактически, один из первых манифестов византийской идеологии в современной России. В этом манифесте центральной фигурой стал Андраник Сасунский, призывавший своих соотечественников заботиться о судьбе России – «решающей составной части православного мира» [29]. В стремлении Андраника Сасунского всеми силами сохранить и укрепить целостность России заключается его византистская позиция. Так, в 1918 г. отвоеванный у турок Нахичеванский уезд – исконно армянскую землю – он объявляет неотъемлемой частью России; отправляет телеграмму чрезвычайному комиссару по делам Кавказа С.Шаумяну с предложением помощи Бакинской Коммуне, оборонявшейся от нападавших турецких войск; извещает Московское правительство о том, что он и его армия «честно преданы русским» [30]. Никогда не подвергалась сомнениям и преданность Андраника Сасунского идее византизма.
В связи с объявлением перемирия между воюющими сторонами русская армия вынуждена была оставить свои позиции на Кавказе. Это вызвало серьезную озабоченность у Андраника Сасунского, возглавлявшего героическую Сасунскую дивизию, которая с 1918 г., после распада Кавказского фронта, осталась единственной защитницей кавказских народов. «Русский народ не должен повернуться спиной к традиционному курсу своих отцов, предать забвению пролитую их отцами кровь на кавказских горах и покинуть эту страну, оставив ее на произвол судьбы, забывая даже свои будущие интересы. Он должен остаться и защищать Кавказ и кавказские народы» [31]. Андраник Сасунский никогда не забывал, что «от нашествия варваров кавказские народы защищал русский солдат», что «наш единственный друг – это Россия» [32].
В тяжелые дни гражданской войны, когда Россия оказалась в катастрофическом положении, Андраник Сасунский с уверенностью говорил о ее будущем: «… Встанет на ноги, воздвигнется новая, могучая и непобедимая Россия, какой она не была никогда» [33]. А ведь эти замечательные слова были сказаны им в тот самый год, когда появился горестный памятник отечественной литературы «Слово о погибели Земли Русской» А.М. Ремизова, выразившего апокалипсическое ощущение большей части русской интеллигенции; а следом вышла одна из беспощадных русских книг И.А. Бунина «Окаянные дни».
Однако «без веры в Россию нам не возродить ее» - эту справедливую мысль выразил в своих философских исследованиях об истории России и ее грядущем И.А. Ильин. Глубоким чувством веры в Россию пронизаны слова Андраника Сасунского, которые и сегодня остаются актуальными: «Мне больно, когда вы думаете, будто Россия распалась, умерщвлена раздорами и не очнется раньше, чем через пятьдесят лет. Но вам следовало бы помнить, что 150-миллионный, здоровый, обладающий богатыми потенциальными возможностями народ не может умереть, он жив» [34].
Так мог рассуждать только мудрый государственный деятель, понимающий историческое значение дружественного союза с Россией, ее роль в стабилизации обстановки на Кавказе.
Историческая значимость Андраника Сасунского именно в том, что он изначально выступал как адепт византизма, его солдат, его идеолог. В переживаемый нами период обострения ситуации на Кавказе, и в России в целом, значение личности Андраника Сасунского настолько возросло, что он стал олицетворением византизма, наряду с такими деятелями, как Константин Великий и Константин Леонтьев.
***
Сегодня мы становимся свидетелями возрождения византизма среди всех православных и восточноправославных народов во главе с Россией, возвращения их к своим духовным истокам – к историческому христианству, миссия которого заключается в социальном обустройстве всего человечества. Византизм, представляя историю как единый феномен, ставит своей задачей восстановить в единое целое «распавшуюся связь времен». При этом определяющим принципом по отношению ко всем историческим типам общества является не ниспровержение одних ценностей ради других ценностей, а позитивная установка, позволяющая византизму вбирать в себя только положительное, накопленное каждой исторической формацией в разные периоды ее существования, синтезировать все лучшее, взятое из всех предыдущих эпох; безусловно, изживание негативных процессов изнутри тоже следует считать одной из основных задач деятельности византизма.
Емкую характеристику византизма в историческом плане дает П.А. Флоренский: «Византинизм (так у П.А. Флоренского) явился среди русских славян огромной силой, прежде всего потому, что он поддерживался властью; во-вторых, он сам по себе был силой организованной; в-третьих, он нес с собой науку, гражданское и церковное право, просвещение» [35]. Византизм, по мнению Флоренского, одновременно обращен, как идеология православного мировоззрения, и к церкви, и к государству – с его созидательной функцией. Византизм охраняет не только высшие интересы государства, носящие, безусловно, и религиозный характер, но также и складывавшуюся веками духовную общность между народами.
Идея глобального социального переустройства общества по модели, предложенной П.А. Флоренским, - это идея оздоровления нашего общества на современном его этапе, идея, приобретающая универсальный, всечеловеческий характер. Однако ее реализация зависит от многих факторов как внешнего, так и внутреннего порядка, возникших вследствие распада СССР, и в связи с этим – утратой влияния России на постсоветском пространстве.
Византизм сегодня должен, с одной стороны, воспрепятствовать экспансии Запада, стремившегося превратить Россию в сырьевой придаток, а с другой – в геополитическом плане – осуществить противостояние псевдоидеологии евразийства, прикрывающего пантюркистские установки турецких шовинистов, нацеленные на создание на территории исторической России «Великого Турана». От результатов деятельности византизма в этом направлении зависит, будет ли Кавказский хребет продолжением «Великой Китайской стены, разделяющей Россию и Юг, или станет Мостом, соединяющим Россию и Исламский Мир» на добрососедских началах. Но потеря Кавказа – и это однозначно – вызовет потерю Россией своего места в мире как ведущей державы.
Стремление США, под видом демократии и либерализма, оторвать Кавказ от России, вообще ликвидировать ее как «империю зла» и установить однополярный мир создает серьезную угрозу геополитической катастрофы, поэтому в создавшихся условиях византизм приобретает стратегическое значение. В создании многополярного мира, в противовес США и геноциду «нового мирового порядка», византизм видит альтернативу интеграционным процессам, охватившим все стороны современного общества. Многообразие мира как отличительная особенность культурно-исторических типов, – это своего рода противодействие единообразию атлантизма, признающего основной целью человеческого бытия создание и потребление материальных благ.
Естественно, роль экономического фактора велика во всех общественных формациях, однако обожествление материальной стороны бытия всегда было основой капитализма. Отсюда его бесчеловечное отношение к человеку как меновой стоимости. Андраника Сасунского возмущал тот факт, что даже некоторые политические партии относятся к человеку как к «товару, который можно продавать по любой цене или эксплуатировать как хочешь» [36]. Капиталистическая система, основанная на эксплуатации человека человеком, лишена духовной сущности и ставит исключительно прагматическую цель – создание общества массового потребления. В таком обществе диспропорция между владельцами львиной доли богатств и прозябающими в бедности станет столь велика, что может обернуться катастрофой для всего мира.
Экономический фактор, материальная сторона в жизни общества и для византизма играет огромную роль, но и здесь положительное значение материального может проявиться только в том случае, если духовное начало будет превалировать в человеке над его сугубо материальными – низшими устремлениями. Отказ от потребительского отношения к жизни возвысит духовное начало в человеке. И не только! Качественное преобразование духовного сознания определит, таким образом, и уровень развития материального бытия, ибо византизм ратует за создание максимально бл
Источник:
|
